Александр куприн святая ложь. Святая ложь

Главный герой рассказа «Святая ложь» - Иван Иванович Семенюта, не дурной человек, но его по праву можно назвать типичным неудачником. Из-за своей робости, нерешительности, стеснительности Семенюта не мог постоять за себя еще со времен школы. Мальчик был козлом отпущения за весь класс. Попадет сосед по парте бумажкой в лысину учителя по французскому, виноват будет Семенюта. Скромный и порядочный Ваня никогда не принимал участия в проделках друзей, но всегда оказывался на месте преступления и наказан инспектором.

Не исключали главного героя до 6 класса только благодаря его старой матери, которая слезно просила за сына. Когда же Семенюту исключили и выдали ему аттестат за 6 классов, мать за последние деньги купила ему штатское платье и отправила Ваню искать место. Мать главного героя жила во вдовьем доме и на время поиска работы Семенюты упросила предоставить спальное место своему сыну в виде табуреток и стула, сдвинутых вместе. Через год Ивану Семенюте наконец предоставили работу писца в казенной палате.

Служил главный герой с трудом и усердием, приходил первый, уходил поздно вечером и часто выполнял поручения за копейки. К нему относились холодно и с пренебрежением, потому что Семенюта не заводил знакомств и не играл в бильярд. Сам Семенюта был очень счастлив, так как он имел свою собственную комнату и даже иногда посылал матери гостинцы. Ко второму году его уже назначили штатным, но неожиданно Семенюта был обвинен в воровстве марок и денег из стола директора.

Главный герой стал жить в подвале еще с несколькими людьми. 4 раза в год он приводил себя в человеческий вид и отправлялся навещать мать, которой говорил, что служба идет прекрасно и скоро он ее перевезет в хороший дом, где они будут жить вместе. Через некоторое время умирающий сторож Анкудин с бывшей работы Семенюты признался, что это он взял марки, Семенюту восстанавливают в редакции, они счастливо живут вместе с матерью. Но старушка никогда не скажет о том, что она догадывалась об обмане, а Иван никогда не скажет о том, что знал, что она догадывалась.

Куприн называет поступки героя «святой ложью», рассуждает на тему несправедливости, участи и беспомощности маленького человека. Рассказ учит тому, что люди вроде Семенюты всегда будут существовать и принимать на себя вину других. Но Семенюту судьба пожалела и дала второй шанс, чего может не произойти с другим «маленьким человеком»

Картинка или рисунок Святая ложь

Другие пересказы и отзывы для читательского дневника

• Краткое содержание Печальный детектив Астафьев

  Оперативник на пенсии по инвалидности Леонид Сошнин приходит в редакцию, где практически утвердили к печати его рукопись. Вот только главный редактор Октябрина (светоч местной литературной элиты, сыплющая цитатами известных писателей) в разговоре

• Краткое содержание Лавренев Сорок первый 41

  Действие происходит в годы Гражданской войны. По незнакомой пустыне Туркестана, после боя с белыми, движется в сопровождении пары верблюдов отряд красноармейцев под командованием комиссара Евсюкова.

• Краткое содержание Затейники Носова

  Петя и Валя любят придумывать различные игры, они считают себя большими затейниками. Однажды они прочитали сказку про трёх поросят, и стали играть

• Краткое содержание Побег Станюкович

  В этом произведении говорится об адмиралтейском сыне. Мальчика зовут Василий, ему около 10 лет. Действие рассказа происходит в Севастополе, городе на берегу моря. Вася живет в добротной усадьбе

• Краткое содержание Энде - Момо

  Жанровая направленность произведения представляет собой фантастическую сказочную прозу. Главной героиней произведения является девочка по имени Момо, представленная в рассказе в образе случайно появившегося в полуразрушенном

«Замаскированная правда» (анализ рассказа А.Куприна «Святая ложь»)

1 этап.

Дети рассаживаются произвольно за парты/ комфортность/. Приветствие.

Сегодня мы собрались, чтобы поговорить о некоторых ситуациях, случающихся с нами в жизни.

Ребята, вам приходилось говорить неправду? /Как часто, на ваш взгляд, люди говорят неправду?/

Ответы.

А когда лгут? В группах обсудите ситуации и одну из них напишите на листочке.

ДОСКА приём фишбоун

В основе скелета вопрос «Может ли быть ложь святой?» (Закрыто)

Верхние рёбра – ситуации. (КОГДА лгут)Обсудили, вышли, назвали, прикрепили.

Ребята, а теперь обсудим, ПОЧЕМУ лгут

Коллективная работа: они называют, я заполняю нижние рёбра.

Итак, о чём же пойдёт речь на сегодняшнем занятии? (о лжи).

ЛОЖЬ – в голову поставить.

Ребята, наш разговор состоится на основе рассказа А Куприна.

А вот название этого рассказа мы попытаемся отгадать в течение нашего урока.

Это будет одной из целей нашего занятия, а остальные вы сформулируете сами. В помощь возможные начала предложений

«Отгадать» название рассказа А.Куприна.

Понять, что такое….

Выяснить, всегда ли ложь….

Понять точку зрения ….

СЛАЙД1 Тема, цель. Записывают.

2 этап.

Итак, мы будем искать ответ на вопрос « что такое ложь?», читая текст с остановками, делая предположения о дальнейших событиях.

ЧТЕНИЕ текста с остановками. Текст на слайдах.

Куприн Александр
Святая ложь

Иван Иванович Семенюта - вовсе не дурной человек. Он трезв, усерден, набожен, не пьет, не курит, не чувствует влечения к картам. Но он самый типичный из неудачников. На всем его существе лежит роковая черта какой-то растерянной робости, и, должно быть, именно за эту черту его постоянно бьет то по лбу, то по затылку жестокая судьба. Еще в школьные годы Семенюта всегда был козлищем отпущения за целый класс. Кинет ли кто комок бумаги в учителя, разобьют ли окно – во всём обвиняли Семенюту. Секли, сажали в карцер, грозили исключить. И каждый раз его мать, жалкая и убогая старушка, жившая в казенном вдовьем доме, тащилась через весь город к инспектору, к директору или к училищному священнику, бросалась перед ними в землю, обнимала их ноги, мочила их колени обильными материнскими слезами, моля за сына. После двух неудачных попыток проникнуть в седьмой класс его все-таки исключили, хотя, снисходя к слезам его матери, дали ему аттестат об окончании шести классов.

Оставалось искать место.

СТОП1 Нашёл герой место?

Но место "не выходило" - таково уж было вечное счастье Семенюты. Хотя надо сказать, что целый год он с необыкновенным рвением бегал с утра до вечера по всем улицам громадного города в поисках какой-нибудь крошечной должности. Обедал он и ужинал во вдовьем доме: мать, возвращаясь из общей столовой, тайком приносила ему половину своей скудной порции. Труднее было с ночлегом, так как вдовы помещались в общих палатах, по пяти-шести в каждой. Но мать поклонилась псаломщику, поклонилась и кастелянше, и те милостиво позволили Семенюте спать у них на общей кухне на двух табуретках и деревянном стуле.
Наконец-то через год с лишком нашлось место писца в казенной палате на двадцать три рубля и одиннадцать с четвертью копеек в месяц.

СТОП2 Как будет относиться к своим обязанностям С.?

Семенюта со всем усердием и неутомимостью, которые ему были свойственны, влег в лямку тяжелой, скучной службы. Он первый приходил в палату и последний уходил из нее, а иногда приходил заниматься даже по вечерам, так как за сущие гроши он исполнял срочную работу товарищей. Семенюта был счастлив: скромная комнатка, вроде скворечника, на самом чердаке, обед за двадцать копеек в греческой столовой, свой чай и сахар. Теперь он не только мог изредка баловать мать то яблочком, то десятком карамель, то коробкой халвы, но к концу года даже завел себе довольно приличный костюмчик и прочные скрипучие ботинки. Начальство, по-видимому, оценило его усердие. На другой год службы он получил должность журналиста и прибавку в пять рублей к жалованью, а к концу второго года он уже числился штатным и стал изредка откладывать кое-что в сберегательную кассу.

СТОП3 Предположите, как будет дальше развиваться повествование.

Работа с деревом предсказания в группах

Вот уже три года, как его незаслуженно оклеветали и лишили работы. Иван Семенюта живёт дикой, болезненной и страшной жизнью. Он ютится в полутёмном подвале, где снимает самый сырой и холодный угол. Чем существует Семенюта, он и сам не скажет. Он не брит, не стрижен, волосы торчат у него на голове, точно взъерошенное сено, бледное лицо опухло нездоровой подвальной одутловатостью, сапоги просят каши. Но есть четыре дня в году, когда он старается встряхнуться и изменить свой запущенный вид. Это на Новый год, на Пасху, на Троицу и на тринадцатое августа. Накануне этих дней он путём многих усилий и унижений достаёт пятнадцать копеек: пять копеек на баню, пять на цирюльника и пять копеек на плитку шоколада или на апельсин. И вот начищены до зеркального блеска сапоги, замазаны в них дыры чернилами, тщательно обрезана снизу брюк бахрома, надет бумажный воротничок с манишкой и красный галстук, которые обыкновенно хранятся у него целый год завёрнутыми в газетную бумагу.

СТОП4. К чему готовится герой?

Семенюта тянется через весь город во вдовий дом с визитом к матери. Обыкновенно он норовит попасть к вечеру, когда не так заметны недостатки его костюма. Мать, завидев родного сына, быстро встаёт, подымая очки на лоб. Клубок шерсти падает на пол и катится, распутывая петли вязанья. -Ванёчек! Милый! Ждала, ждала, думала, так и не дождусь моего ясного сокола. ..Вид у тебя неважный, Ванёк, - говорит старушка и сухой жёсткой рукой гладит руку сына, лежащую на столе. - Побледнел ты, усталый какой-то.

Ничего, маман, я двужильный. Зато на Пасху получу коллежского, и прибавку, и наградные. Сниму квартирку и перевезу вас к себе. И будет у нас не житьё, а рай.

Этот робкий, забитый жизнью человек всегда во время коротких и редких визитов к матери держится развязного, независимого тона, Отсюда и дурацкое слово «маман». Он всегда звал мать и теперь мысленно называет «мамой», «мамусенькой», «мамочкой», и всегда на «ты».

Семенюта призывает на помощь всё своё вдохновение и начинает врать развязно и небрежно. Правда, иногда он противоречит тому, что говорил в прошлый визит. Всё равно, он этого не замечает. Замечает мать, но она молчит. Только её старческие глаза становятся всё печальнее и пытливее. Служба идёт прекрасно. Начальство ценит Семенюту, товарищи любят... И он говорит, говорит без конца, разжигаясь собственной фантазией, а мать смотрит на него, заворожённая волшебной сказкой.

Входит Домна с колокольчиком. "Барыни, ужинать".
- Ты подожди меня, - шепчет мать. - Хочу еще на тебя поглядеть.

СТОП5 Подумайте, это единственная причина, по которой мать просит сына подождать её? Какая ещё?

Через двадцать минут она возвращается. В руках у нее тарелочка, на которой лежит кусок соленой севрюжинки, или студень, или винегрет с селедкой и несколько кусков вкусного черного хлеба.
- Покушай, Ванечка, покушай, - ласково упрашивает мать. - Не побрезгуй нашим вдовьим кушаньем! Ты маленьким очень любил севрюжинку.
- Маман, помилуйте, сыт по горло, куда мне. Обедали сегодня в «Праге». Кстати, маман, я вам оттуда апельсинчик захватил. Пожалуйте...
Но он, однако, съедает принесенное блюдо со зверским аппетитом и не замечает, как по морщинистым щекам материнского лица растекаются, точно узкие горные ручьи, тихие слезы….

Работа с деревом предсказания в группах. Озвучивают.

И вот старый, честный сторож Анкудин, расхворавшись и почувствовав приближение смерти, признаётся генералу:

Ваше превосходительство, совесть меня замучила... Умираю я... Хочу с души грех снять... Деньги-то эти самые и марки... Это ведь я украл... Попутал меня лукавый... Простите, Христа ради, что невинного человека оплел, а деньги и марки - вот они здесь... В комоде, в верхнем правом ящичке.
На другой же день пошлет начальник за Семенютой, выведет его рука об руку перед всей канцелярией и скажет все про Анкудина, и про украденные деньги и марки, и про страдание злосчастного Семенюты, и попросит у него публично прощения, и пожмет ему руку, и, растроганный до слез, облобызает его.
И будет жить Семенюта вместе с мамашей еще очень долго в тихом, скромном и теплом уюте. Но никогда старушка не намекнет сыну на то, что она знала об его обмане, а он никогда не проговорится о том, что он знал, что она знает. Это острое место всегда будет осторожно обходиться. Святая ложь - это такой трепетный и стыдливый цветок, который увядает от прикосновения.

СТОП7 Совпадают ваши предположения с услышанным? Какие чувства вызывает у вас этот отрывок?

- Ребята, мы пропустили части рассказа . Прочитайте рассказ целиком и подумайте, где место пропущенных отрывков.

Когда же судьба покажет Семенюте не свирепое, а милостивое лицо? И покажет ли? Я думаю - да.
Что стоит ей, взбалмошной и непостоянной красавице, взять и назло всем своим любимцам нежно приласкать самого последнего раба?

………………

А ведь и в самом деле бывают же в жизни чудеса! Или только в пасхальных рассказах?

Высказывают предположения, аргументируют.

Случилось ли чудо? Почему не случилось?

Так редко бывает в жизни.

Вернёмся к нашей схеме и подумаем, можем ли мы её дополнить ситуациями из рассказа?

Коллективная работа, учитель корректирует. Скелет дополнить заготовками.

Наводящие вопросы: Кто в рассказе лжёт, в каких ситуациях и почему?

Ещё три ребра: -Анкудин-кража-выгода,жадность,нажива

Иван С. –рассказ о жизни- спокойствие матери

Мать Ивана – не признаётся, что чувствует ложь сына- не хочет его расстраивать.

3 этап.

Скажите, а есть ли среди всех ситуаций такие, когда ложь, на ваш взгляд, оправдана? Почему?

Как обычно говорят о такой лжи? /если затрудняются, см. в словаре слово «ложь». Там есть выражение «святая»/

Как выдумаете. О какой лжи идёт речь в рассказе Куприна?

Каково название рассказа? «Святая ложь»

Так может ли быть ложь святой? /Открыть скелет/

Как вы думаете, каков ответ Куприна на этот вопрос?

ДА. «Святая ложь - это такой трепетный и стыдливый цветок, который увядает от прикосновения.» Вставить в ответ, где рыбий хвост.

Как вы понимаете это определение Куприна? Согласны вы с ним?..Почему?

А как вы бы ответили на вопрос о лжи? На столах у вас высказывания на эту тему знаменитых людей. Выберите из них одно, наиболее близкое вам и скажите и поясните свой выбор.

Ложь обличает слабую душу , беспомощный ум , порочный характер .- . Самая обычная и распространенная причина лжи есть желание обмануть не людей , а самих себя . - Толстой Л . Н .

И ложь бывает святой , как правда ... Так мать поет безнадежно больному ребенку веселую песенку иулыбается . - Г . Троепольский . " Белый Бим Черное Ухо

В конце концов , что такое ложь ?- Замаскированная правда .-

Есть ложь , на которой люди , как на светлых крыльях , поднимаются к небу ; есть истина , холодная , горькая , которая приковывает человека к земле свинцовыми цепями .-

Мы потому клеймим ложь наибольшим позором , что из всех дурных поступков этот легче всего скрыть и проще в полночный час , А солнце в полдень ослепляет нас , Так темень лжи , что радость нам приносит , Приятнее , чем правда без прикрас . – Вазех.
Ответы.

Спасибо. До свидания.

/д/з не будет это каникулы. Возможно сочинение-рассуждение по той цитате, которую они выбрали, или Куприна, или о лжи вообще, или о тех чувствах, которые вызвал рассказ

Здесь выложена бесплатная электронная книга Святая ложь автора, которого зовут Куприн Александр Иванович . В библиотеке АКТИВНО БЕЗ ТВ вы можете скачать бесплатно книгу Святая ложь в форматах RTF, TXT, FB2 и EPUB или же читать онлайн книгу Куприн Александр Иванович - Святая ложь без регистраци и без СМС.

Размер архива с книгой Святая ложь = 12.35 KB

Куприн Александр
Святая ложь
Александр Куприн
Святая ложь
Иван Иванович Семенюта - вовсе не дурной человек. Он трезв, усерден, набожен, не пьет, не курит, не чувствует влечения ни к картам, ни к женщинам. Но он самый типичный из неудачников. На всем его существе лежит роковая черта какой-то растерянной робости, и, должно быть, именно за эту черту его постоянно бьет то по лбу, то по затылку жестокая судьба, которая, как известно, подобно капризной женщине, любит и слушается людей только властных и решительных. Еще в школьные годы Семенюта всегда был козлищем отпущения за целый класс. Бывало, во время урока нажует какой-нибудь сорванец большой лист бумаги, сделает из него лепешку и ловким броском шлепнет ею в величественную лысину француза. А Семенюту как раз в этот момент угораздит отогнать муху со лба. И красный от гнева француз кричит:
- О! Земнют, скверный мальчишка! Au mur! К стеньи!
И бедного, ни в чем не повинного Семенюту во время перемены волокут к инспектору, который трясет седой козлиной бородой, блестит сквозь золотые очки злыми серыми глазами и равномерно тюкает Семенюту по темени старым, окаменелым пальцем.
- Ученичок развращенный! Ар-ха-ро-вец... Позорище заведения!.. У-бо-и-ще!.. Ос-то-лоп!..
И потом заканчивал деловым холодным тоном:
- После обеда в карцер на трое суток. До рождества без отпуска (заведение было закрытое), а если еще повторится, то выдерем и вышвырнем из училища.
Затем звонкий щелчок в лоб и грозное: "Пшол! Козли-ще!"
И так было постоянно. Разбивали ли рогатками стекла в квартире инспектора, производили ли набег на соседние огороды, - всегда в критический момент молодые разбойники успевали разбежаться и скрыться, а скромный, тихий Семенюта, не принимавший никакого участия в проделке, оказывался роковым образом непременно поблизости к месту преступления. И опять его тащили на расправу, опять ритмические возгласы:
- У-бо-ище!.. Ар-ха-ро-вец!.. Ос-то-лоп!..
Так он с трудом добрался до шестого класса. Если его не выгнали еще раньше из училища с волчьим паспортом, то больше потому, что его мать, жалкая и убогая старушка, жившая в казенном вдовьем доме, тащилась через весь город к инспектору, к директору или к училищному священнику, бросалась перед ними в землю, обнимала их ноги, мочила их колени обильными материнскими слезами, моля за сына:
- Не губите мальчика. Ей-богу, он у меня очень послушный и ласковый. Только он робкий очень и запуганный. Вот другие сорванцы его и обижают. Уж лучше посеките его.
Семенюту довольно часто и основательно секли, но это испытанное средство плохо помогало ему. После двух неудачных попыток проникнуть в седьмой класс его все-таки исключили, хотя, снисходя к слезам его матери, дали ему аттестат об окончании шести классов.
Путем многих жертв и унижений мать кое-как сколотила небольшую сумму на штатское платье для сына. Пиджачная тройка, зеленое пальто "полудемисезон", заплатанные сапоги и котелок были куплены на толкучке, у торговцев "вручную". Белье же для него мать пошила из своих юбок и сорочек.
Оставалось искать место. Но место "не выходило" - таково уж было вечное счастье Семенюты. Хотя надо сказать, что целый год он с необыкновенным рвением бегал с утра до вечера по всем улицам громадного города в поисках какой-нибудь крошечной должности. Обедал он и ужинал во вдовьем доме: мать, возвращаясь из общей столовой, тайком приносила ему половину своей скудной порции. Труднее было с ночлегом, так как вдовы помещались в общих палатах, по пяти-шести в каждой. Но мать поклонилась псаломщику, поклонилась и кастелянше, и те милостиво позволили Семенюте спать у них на общей кухне на двух табуретках и деревянном стуле, сдвинутых вместе.
Наконец-то через год с лишком нашлось место писца в казенной палате на двадцать три рубля и одиннадцать с четвертью копеек в месяц. Добыл его для Семенюты частный поверенный, Ювеналий Евпсихиевич Антонов, знавший его мать во времена ее молодости и достатка.
Семенюта со всем усердием и неутомимостью, которые ему были свойственны, влег в лямку тяжелой, скучной службы. Он первый приходил в палату и последний уходил из нее, а иногда приходил заниматься даже по вечерам, так как за сущие гроши он исполнял срочную работу товарищей. Остальные писцы относились к нему холодно: немного свысока, немного пренебрежительно. Он не заводил знакомств, не играл на бильярде и не разгуливал на бульваре со знакомыми барышнями во время музыки. "Анахорет сирийский", - решили про него.
Семенюта был счастлив: скромная комнатка, вроде скворечника, на самом чердаке, обед за двадцать копеек в греческой столовой, свой чай и сахар. Теперь он не только мог изредка баловать мать то яблочком, то десятком карамель, то коробкой халвы, по к концу года даже завел себе довольно приличный костюмчик и прочные скрипучие ботинки. Начальство, по-видимому, оценило его усердие. На другой год службы он получил должность журналиста и прибавку в пять рублей к жалованью, а к концу второго года он уже числился штатным и стал изредка откладывать кое-что в сберегательную кассу. Но тут-то среди аркадского благополучия судьба и явила ему свой свирепый образ.
Однажды Семенюта прозанимался в канцелярии до самой глубокой ночи. Кроме того, его ждала на квартире спешная частная работа по переписке. Он лег спать лишь в пятом часу утра, а проснулся, по обыкновению, в семь, усталый, разбитый, бледный, с синими кругами под глазами, с красными ресницами и опухшими веками. На этот раз он явился в управление не раньше всех, как всегда, но одним из последних.
Он не успел еще сесть на свое место и разложить перед собой бумаги, как вдруг смутно почувствовал в душе какое-то странное чувство, тревожное и жуткое. Одни из товарищей глядели на него искоса, с неприязнью, другие - с мимолетным любопытством, третьи опускали глаза и отворачивались, когда встречались с его глазами. Он ничего не понимал, но сердце у него замерло от холодной боли.
Тревога его росла с каждой минутой. В одиннадцать часов, как обыкновенно, раздался громкий звонок, возвещающий прибытие директора. Семенюта вздрогнул и с этого момента не переставал дрожать мелкой лихорадочной дрожью. И он, пожалуй, совсем даже не удивился, а лишь покачнулся, как вол под обухом, когда секретарь, нагнувшись над его столом, сказал строго, вполголоса: "Его превосходительство требует вас к себе в кабинет". Он встал и свинцовыми шагами, точно в кошмаре, поплелся через всю канцелярию, провожаемый длинными взглядами всех сослуживцев.
Он никогда не был в этом святилище, и оно так поразило его своими огромными размерами, грандиозной мебелью в строгом, ледяном стиле, массивными малиновыми портьерами, что он не сразу заметил маленького директора, сидевшего за роскошным письменным столом, точно воробей на большом блюде.
- Подойдите, Семенюта, - сказал директор, после того как Семенюта низко поклонился. - Скажите, зачем вы это сделали?
- Что, ваше превосходительство?
- Вы сами лучше меня знаете, что. Зачем вы взломали ящик от экзекуторского стола и похитили оттуда гербовые марки и деньги? Не извольте отпираться. Нам все известно.
- Я... ваше превосходительство... Я... Я... Я, ей-богу...
Начальник, очень либеральный, сдержанный и гуманный человек, профессор университета по финансовому праву, вдруг гневно стукнул по столу кулаком:
- Не смейте божиться. Прошлой ночью вы здесь оставались одни. Оставались до часу. Кроме вас, во всем управлении был только сторож Анкудин, но он служит здесь больше сорока лет, и я скорее готов подумать на самого себя, чем на него. Итак, признайтесь, и я отпущу вас со службы, не причинив вам никакого вреда.
Ноги у Семенюты так сильно затряслись, что он невольно опустился на колени.
- Ваше... Ей-богу, честное слово... ваше... Пускай меня матерь божия, Николай Угодник, если я... ваше превосходительство!
- Встаньте, - брезгливо сказал начальник, подбирая ноги под стул. Разве я не вижу по вашему лицу и по вашим глазам, что вы провели ночь в вертепе. Я ведь знаю, что у вас после растраты или _кражи_ (начальник жестоко подчеркнул это слово), что у вас первым делом - трактир или публичный дом. Не желая порочить репутацию моего учреждения, я не дам знать полиции, но помните, что если кто-нибудь обратится ко мне за справками о вас, я хорошего ничего не скажу. Ступайте.
И он надавил кнопку электрического звонка.
Вот уже три года как Семенюта живет дикой, болезненной и страшной жизнью. Он ютится в полутемном подвале, где снимает самый темный, сырой и холодный угол. В другом углу живет Михеевна, торговка, которая закупает у рыбаков корзинками мелкую рыбку уклейку, делает из нее котлеты и продает на базаре по копейке за штуку. В третьем, более светлом углу целый день стучит, сидя на липке, молоточком сапожник Иван Николаевич, по будням мягкий, ласковый, веселый человек, а по праздникам забияка и драчун, который живет со множеством ребятишек и с вечно беременной женой. Наконец, в четвертом углу с утра до вечера грохочет огромным деревянным катком прачка Ильинишна, хозяйка подвала, женщина сварливого характера и пьяница.
Чем существует Семенюта, - он и сам не скажет толком. Он учит грамоте старших ребятишек сапожника, Кольку и Верку, за что получает по утрам чай вприкуску, с черным хлебом. Он пишет прошения в ресторанах и пивных, а также по утрам в почтамте адресует конверты и составляет письма для безграмотных, дает уроки в купеческой семье, где-то на краю города, за три рубля в месяц. Изредка наклевывается переписка. Главное же его занятие это бегать по городу в поисках за местом. Однако внешность его никому не внушает доверия. Он не брит, не стрижен, волосы торчат у него на голове, точно взъерошенное сено, бледное лицо опухло нездоровой подвальной одутловатостью, сапоги просят каши. Он еще не пьяница, но начинает попивать.
Но есть четыре дня в году, когда он старается встряхнуться и сбросить с себя запущенный вид. Это на Новый год, на пасху, на троицу и на тринадцатое августа.
Накануне этих дней он путем многих усилий и унижений достает пятнадцать копеек - пять копеек на баню, пять на цирюльника, практикующего в таком же подвале, без вывески, и пять копеек на плитку шоколада или на апельсин. Потом он отправляется к одному из двух прежних товарищей, которых хотя и стесняют его визиты, но которые все-таки принимают его с острой и брезгливой жалостью в сердце. Их фамилии: одного - Пшонкин, а другого Масса. Боясь надоесть, Семенюта чередует свои визиты.
Он пьет предложенный ему стакан чаю, кряхтит, вздыхает и печально, по-старчески покачивает головой.
- Что? Плохо, брат Семенюта? - спрашивает Масса.
- На бога жаловаться грех, а плохо, плохо, Николай Степанович.
- А ты не делал бы, чего не полагается.
- Николай Степанович... видит бог... не я... как перед истинным, - не я.
- Ну, ну, будет, будет, не плачь. Я ведь в шутку. Я тебе верю. С кем не бывает несчастья? А тебе, Семенюта, не нужно ли денег? Четвертачок я могу.
- Нет, нет, Николай Степанович, денег мне не надо, да и не возьму я их, а вот, если уж вы так великодушны, одолжите пиджачок на два часика. Какой позатрепаннее. Не откажите, роднуша, не откажите, голуба. Вы не беспокойтесь, я вчера в баньке был. Чистый.
- Чудак ты, Семенюта. Для чего тебе костюм? Вот уже третий год подряд ты у меня берешь напрокат пиджаки. Зачем тебе?
- Дело такое, Николай Степанович. Тетка у меня... старушка. Вдруг умрет, а я единственный наследник. Надо же показаться, поздравить. Деньги не бог весть какие, но все-таки пятьсот рублей... Это не Макара в спину целовать.
- Ну, ну, бери, бери, бог с тобой.
И вот, начистив до зеркального блеска сапоги, замазав в них дыры чернилами, тщательно обрезав снизу брюк бахрому, надев бумажный воротничок с манишкой и красный галстук, которые обыкновенно хранятся у него целый год завернутые в газетную бумагу, Семенюта тянется через весь город во вдовий дом с визитом к матери. В теплой, по-казенному величественной передней красуется, как монумент, в своей красной с черными орлами ливрее толстый седой швейцар Никита, который знал Семенюту еще с пятилетнего возраста. Но швейцар смотрит на Семенюту свысока и даже не отвечает на его приветствие.
- Здравствуй, Никитушка. Ну, как здоровье?
Гордый Никита молчит, точно окаменев.
- Как здоровье мамаши? - спрашивает робко обескураженный Семенюта, вешая пальто на вешалку.
Швейцар заявляет:
- А что ей сделается. Старуха крепкая. Поскрипи-ит.
Семенюта обыкновенно норовит попасть к вечеру, когда не так заметны недостатки его костюма. Неслышным шагом проходит он сквозь ряды огромных сводчатых палат, стены которых выкрашены спокойной зеленой краской, мимо белоснежных постелей со взбитыми перинами и горами подушек, мимо старушек, которые с любопытством провожают его взглядом поверх очков. Знакомые с младенчества запахи, - запах травы пачули, мятного куренья, воска и мастики от паркета и еще какой-то странный, неопределенный, цвелый запах чистой, опрятной старости, запах земли - все эти запахи бросаются в голову Семенюте и сжимают его сердце тонкой и острой жалостью.
Вот наконец палата, где живет его мать. Шесть высоченных постелей обращены головами к стенам, ногами внутрь, и около каждой кровати казенный шкафчик, украшенный старыми портретами в рамках, оклеенных ракушками. В центре комнаты с потолка низко спущена на блоке огромная лампа, освещающая стол, за которым три старушки играют в нескончаемый преферанс, а две другие тут же вяжут какое-то вязанье и изредка вмешиваются со страстью в разбор сделанной игры. О, как все это болезненно знакомо Семенюте!
- Конкордия Сергеевна, к вам пришли.
- Никак, Ванечка?
Мать быстро встает, подымая очки на лоб. Клубок шерсти падает на пол и катится, распутывая петли вязанья.
- Ванечек! Милый. Ждала, ждала, думала, так и не дождусь моего ясного сокола. Ну, идем, идем. И во сне тебя сегодня видела.
Она ведет его дрожащей рукой к своей постели, где около окна стоит ее собственный отдельный столик, постилает скатерть, зажигает восковой церковный огарочек, достает из шкафчика чайник, чашки, чайницу и сахарницу и все время хлопочет, хлопочет, и ее старые, иссохшие, узловатые руки трясутся.
Проходит мимо степенная старая горничная, "покоевая девушка", лет пятидесяти, в синем форменном платье и белом переднике.
- Домнушка! - говорит немного искательно Конкордия Сергеевна. Принеси-ка нам, мать моя, немножечко кипяточку. Видишь, Ванюшка ко мне в гости приехал.
Домна низко, но с достоинством, по-старинному, по-московски, кланяется Семенюте.
- Здравствуйте, батюшка Иван Иванович. Давненько не бывали. И мамаша-то все об вас скучают. Сейчас, барыня, принесу, сию минуту-с.
Пока Домна ходит за кипятком, мать и сын молчат и быстрыми, пронзительными взглядами точно ощупывают души друг друга. Да, только расставаясь на долгое время, уловишь в любимом лице те черты разрушения и увядания, которые не переставая наносит беспощадное время и которые так незаметны при ежедневной совместной жизни.
- Вид у тебя неважный, Ванек, - говорит старушка и сухой жесткой рукой гладит руку сына, лежащую на столе. - Побледнел ты, усталый какой-то.
- Что поделаешь, маман! Служба. Я теперь, можно сказать, на виду. Мелкая сошка, а вся канцелярия на мне. Работаю буквально с утра до вечера. Как вол. Согласитесь, маман, надо же карьеру делать?
- Не утомляйся уж очень-то, Ванюша.
- Ничего, маман, я двужильный. Зато на пасху получу коллежского, и прибавку, и наградные. Тогда кончено ваше здешнее прозябание. Сниму квартирку и перевезу вас к себе. И будет у нас не житье, а рай. Я на службу, вы - хозяйка.
Из глаз старухи показываются слезы умиления и расползаются в складках глубоких морщин.
- Дай-то бог, дай-то бог, Ваничек. Только бы бог тебе послал здоровья и терпенья. Вид-то у тебя...
- Ничего. Выдержим, маман!
Этот робкий, забитый жизнью человек всегда во время коротких и редких визитов к матери держится развязного, независимого тона, бессознательно подражая тем светским "прикомандированным" шалопаям, которых он в прежнее время видел в канцелярии. Отсюда и дурацкое слово "маман". Он всегда звал мать и теперь мысленно называет "мамой", "мамусенькой", "мамочкой", и всегда на "ты". Но в названии "маман" есть что-то такое беспечное и аристократическое. И в те же минуты, глядя на измученное, опавшее, покоробленное лицо матери, он испытывает одновременно страх, нежность, стыд и жалость.
Домна приносит кипяток, ставит его со своим истовым поклоном на стол и плавно уходит.
Конкордия Сергеевна заваривает чай. Мимо их столика то и дело шмыгают по делу и без дела древние, любопытные, с мышиными глазками старушонки, сами похожие на серых мышей. Все они помнят Семенюту с той поры, когда ему было пять лет. Они останавливаются, всплескивают руками, качают головой и изумляются:
- Господи! Ванечка! И не узнать совсем, - какой большой стал. А я ведь вас вон этаким, этаким помню. Отчаянный был мальчик - герой. Так вас все и звали: генерал Скобелев. Меня все дразнил "Перпетуя Измегуевна", а покойницу Гололобову, Надежду Федоровну, - "серенькая бабушка с хвостиком". Как теперь помню.
Конкордия Сергеевна бесцеремонно машет на нее кистью руки.
- И спасибо... Тут у нас с сыном важный один разговор. Спасибо. Идите, идите.
- Как у нас дела, маман? - спрашивает Семенюта, прихлебывая чай внакладку.
- Что ж. Мое дело старческое. Давно пора бы туда... Вот с дочками плохо. Ты-то, слава богу, на дороге, на виду, а им туго приходится. Катюшин муж совсем от дому отбился. Играет, пьет, каждый день на квартиру пьяный приходит. Бьет Катеньку. С железной дороги его, кажется, скоро прогонят, а Катенька опять беременна. Только одно и умеет подлец.
- Да уж, маман, правда ваша, - подлец.
- Тес... тише... Не говори так вслух... - шепчет мать. - Здесь у нас все подслушивают, а потом пойдут сплетничать. Да. А у Зоиньки... уж, право, не знаю, хуже ли, лучше ли? Ее Стасенька и добрый и ласковый... Ну, да они все, поляки, ласые, а вот насчет бабья - сущий кобель, прости господи. Все деньги на них, бесстыдник, сорит. Катается на лихачах, подарки там разные. А Зоя, дурища, до сих пор влюблена как кошка! Не понимаю, что за глупость! На днях нашла у него в письменном столе, - ключ подобрала, - нашла карточки, которые он снимал со своих Дульциней в самом таком виде... знаешь... без ничего. Ну, Зоя и отравилась опиумом... Едва откачали. Да, впрочем, что я тебе все неприятное да неприятное. Расскажи лучше о себе что-нибудь. Только тес... потише - здесь и стены имеют уши.
Семенюта призывает на помощь все свое вдохновение и начинает врать развязно и небрежно. Правда, иногда он противоречит тому, что говорил в прошлый визит. Все равно, он этого не замечает. Замечает мать, но она молчит. Только ее старческие глаза становятся все печальнее и пытливее.
Служба идет прекрасно. Начальство ценит Семенюту, товарищи любят. Правда, Трактатов и Преображенский завидуют и интригуют. Но куда же им! У них ни знаний, ни соображения. И какое же образование: один выгнан из семинарии, а другой - просто хулиган. А под Семенюту комар носу не подточит. Он изучил все тайны канцелярщины досконально. Столоначальник с ним за руку. На днях пригласил к себе на ужин. Танцевали. Дочь столоначальника, Любочка, подошла к нему с другой барышней. "Что хотите: розу или ландыш?" - "Ландыш!" Она вся так и покраснела. А потом спрашивает: "Почему вы узнали, что это я?" - "Мне подсказало сердце".
- Жениться бы тебе, Ванечка.
- Подождите. Рано еще, маман. Дайте обрасти перьями. А хороша. Абсолютно хороша.
- Ах, проказник!
- Тьфу, тьфу, не сглазить бы. Дела идут пока порядочно, нельзя похаять. Начальник на днях, проходя, похлопал по плечу и сказал одобрительно: "Старайтесь, молодой человек, старайтесь. Я слежу за вами и всегда буду вам поддержкой. И вообще имею вас в виду".
И он говорит, говорит без конца, разжигаясь собственной фантазией, положив легкомысленно ногу на ногу, крутя усы и щуря глаза, а мать смотрит ему в рот, завороженная волшебной сказкой. Но вот звонит вдали, все приближаясь, звонок. Входит Домна с колокольчиком. "Барыни, ужинать".
- Ты подожди меня, - шепчет мать. - Хочу еще на тебя поглядеть.
Через двадцать минут она возвращается. В руках у нее тарелочка, на которой лежит кусок соленой севрюжинки, или студень, или винегрет с селедкой и несколько кусков вкусного черного хлеба.
- Покушай, Ванечка, покушай, - ласково упрашивает мать. - Не побрезгуй нашим вдовьим кушаньем! Ты маленьким очень любил севрюжинку.
- Маман, помилуйте, сыт по горло, куда мне. Обедали сегодня в "Праге", чествовали экзекутора. Кстати, маман, я вам оттуда апельсинчик захватил. Пожалуйте...
Но он, однако, съедает принесенное блюдо со зверским аппетитом и не замечает, как по морщинистым щекам материнского лица растекаются, точно узкие горные ручьи, тихие слезы.
Наступает время, когда надо уходить. Мать хочет проводить сына в переднюю, но он помнит о своем обтрепанном пальто невозможного вида и отклоняет эту любезность.
- Ну, что, в самом деле, маман. Дальние проводы - лишние слезы. И простудитесь вы еще, чего доброго. Смотрите же, берегите себя!
В передней гордый Никита смотрит с невыразимым подавляющим величием на то, как Семенюта торопливо надевает ветхое пальтишко и как он насовывает на голову полуразвалившуюся шапку.
- Так-то, Никитушка, - говорит ласково Семенюта. - Жить еще можно... Не надо только отчаиваться... Эх, надо бы тебе было гривенничек дать, да нету у меня мелочи.
- Да будет вам, - пренебрежительно роняет швейцар. - Я знаю, у вас все крупные. Идите уж, идите. Настудите мне швейцарскую.
Когда же судьба покажет Семенюте не свирепое, а милостивое лицо? И покажет ли? Я думаю - да.
Что стоит ей, взбалмошной и непостоянной красавице, взять и назло всем своим любимцам нежно приласкать самого последнего раба?
И вот старый, честный сторож Анкудин, расхворавшись и почувствовав приближение смерти, шлет к начальнику казенной палаты своего внука Гришку:
- Так и скажи его превосходительству: Анкудин-де собрался умирать и перед кончиной хочет открыть его превосходительству один очень важный секрет.
Приедет генерал в Анкудинову казенную подвальную квартирешку. Тогда, собрав последние силы, сползет с кровати Анкудин и упадет в ноги перед генералом:
- Ваше превосходительство, совесть меня замучила... Умираю я... Хочу с души грех снять... Деньги-то эти самые и марки... Это ведь я украл... Попутал меня лукавый... Простите, Христа ради, что невинного человека оплел, а деньги и марки - вот они здесь... В комоде, в верхнем правом ящичке.
На другой же день пошлет начальник Пшонкина или Массу за Семенютой, выведет его рука об руку перед всей канцелярией и скажет все про Анкудина, и про украденные деньги и марки, и про страдание злосчастного Семенюты, и попросит у него публично прощения, и пожмет ему руку, и, растроганный до слез, облобызает его.
И будет жить Семенюта вместе с мамашей еще очень долго в тихом, скромном и теплом уюте. Но никогда старушка не намекнет сыну на то, что она знала об его обмане, а он никогда не проговорится о том, что он знал, что она знает. Это острое место всегда будет осторожно обходиться. Святая ложь - это такой трепетный и стыдливый цветок, который увядает от прикосновения.
А ведь и в самом деле бывают же в жизни чудеса! Или только в пасхальных рассказах?

Транскрипт

1 Александр Куприн Святая ложь Иван Иванович Семенюта - вовсе не дурной человек. Он трезв, усерден, набожен, не пьет, не курит, не чувствует влечения ни к картам, ни к женщинам. Но он самый типичный из неудачников. На всем его существе лежит роковая черта какой-то растерянной робости, и, должно быть, именно за эту черту его постоянно бьет то по лбу, то по затылку жестокая судьба, которая, как известно, подобно капризной женщине, любит и слушается людей только властных и решительных. Еще в школьные годы Семенюта всегда был козлищем отпущения за целый класс. Бывало, во время урока нажует какой-нибудь сорванец большой лист бумаги, сделает из него лепешку и ловким броском шлепнет ею в величественную лысину француза. А Семенюту как раз в этот момент угораздит отогнать муху со лба. И красный от гнева француз кричит: - О! Земнют, скверный мальчишка! Au mur! К стеньи! И бедного, ни в чем не повинного Семенюту во время перемены волокут к инспектору, который трясет седой козлиной бородой, блестит сквозь золотые очки злыми серыми глазами и равномерно тюкает Семенюту по темени старым, окаменелым пальцем. - Ученичок развращенный! Ар-ха-ро-вец... Позорище заведения!.. У-бо-и-ще!.. Ос-то-лоп!.. И потом заканчивал деловым холодным тоном: - После обеда в карцер на трое суток. До Рождества без отпуска (заведение было закрытое), а если еще повторится, то выдерем и вышвырнем из училища. Затем звонкий щелчок в лоб и грозное: "Пшол! Козли-ще!" И так было постоянно. Разбивали ли рогатками стекла в квартире инспектора, производили ли набег на соседние огороды, - всегда в критический момент молодые разбойники успевали разбежаться и скрыться, а скромный, тихий Семенюта, не принимавший никакого участия в проделке, оказывался роковым образом непременно поблизости к месту преступления. И опять его тащили на расправу, опять ритмические возгласы: - У-бо-ище!.. Ар-ха-ро-вец!.. Ос-то-лоп!.. Так он с трудом добрался до шестого класса. Если его не выгнали еще раньше из училища с волчьим паспортом, то больше потому, что его мать, жалкая и убогая старушка, жившая в казенном вдовьем доме, тащилась через весь город к инспектору, к директору или к училищному священнику, бросалась перед ними в землю, обнимала их ноги, мочила их колени обильными материнскими слезами, моля за сына: - Не губите мальчика. Ей-богу, он у меня очень послушный и ласковый. Только он робкий очень и запуганный. Вот другие сорванцы его и обижают. Уж лучше посеките его. Семенюту довольно часто и основательно секли, но это испытанное средство плохо помогало ему. После двух неудачных попыток проникнуть в седьмой класс его все-таки исключили, хотя, снисходя к слезам его матери, дали ему аттестат об окончании шести классов. Путем многих жертв и унижений мать кое-как сколотила небольшую сумму на штатское платье для сына. Пиджачная тройка, зеленое пальто "полудемисезон", заплатанные сапоги и котелок были куплены на толкучке, у торговцев "вручную". Белье же для него мать пошила из своих юбок и сорочек. 1

2 Оставалось искать место. Но место "не выходило" - таково уж было вечное счастье Семенюты. Хотя надо сказать, что целый год он с необыкновенным рвением бегал с утра до вечера по всем улицам громадного города в поисках какой-нибудь крошечной должности. Обедал он и ужинал во вдовьем доме: мать, возвращаясь из общей столовой, тайком приносила ему половину своей скудной порции. Труднее было с ночлегом, так как вдовы помещались в общих палатах, по пяти-шести в каждой. Но мать поклонилась псаломщику, поклонилась и кастелянше, и те милостиво позволили Семенюте спать у них на общей кухне на двух табуретках и деревянном стуле, сдвинутых вместе. Наконец-то через год с лишком нашлось место писца в казенной палате на двадцать три рубля и одиннадцать с четвертью копеек в месяц. Добыл его для Семенюты частный поверенный, Ювеналий Евпсихиевич Антонов, знавший его мать во времена ее молодости и достатка. Семенюта со всем усердием и неутомимостью, которые ему были свойственны, влег в лямку тяжелой, скучной службы. Он первый приходил в палату и последний уходил из нее, а иногда приходил заниматься даже по вечерам, так как за сущие гроши он исполнял срочную работу товарищей. Остальные писцы относились к нему холодно: немного свысока, немного пренебрежительно. Он не заводил знакомств, не играл на бильярде и не разгуливал на бульваре со знакомыми барышнями во время музыки. "Анахорет сирийский", - решили про него. Семенюта был счастлив: скромная комнатка, вроде скворечника, на самом чердаке, обед за двадцать копеек в греческой столовой, свой чай и сахар. Теперь он не только мог изредка баловать мать то яблочком, то десятком карамель, то коробкой халвы, по к концу года даже завел себе довольно приличный костюмчик и прочные скрипучие ботинки. Начальство, по-видимому, оценило его усердие. На другой год службы он получил должность журналиста и прибавку в пять рублей к жалованью, а к концу второго года он уже числился штатным и стал изредка откладывать кое-что в сберегательную кассу. Но тут-то среди аркадского благополучия судьба и явила ему свой свирепый образ. Однажды Семенюта прозанимался в канцелярии до самой глубокой ночи. Кроме того, его ждала на квартире спешная частная работа по переписке. Он лег спать лишь в пятом часу утра, а проснулся, по обыкновению, в семь, усталый, разбитый, бледный, с синими кругами под глазами, с красными ресницами и опухшими веками. На этот раз он явился в управление не раньше всех, как всегда, но одним из последних. Он не успел еще сесть на свое место и разложить перед собой бумаги, как вдруг смутно почувствовал в душе какое-то странное чувство, тревожное и жуткое. Одни из товарищей глядели на него искоса, с неприязнью, другие с мимолетным любопытством, третьи опускали глаза и отворачивались, когда встречались с его глазами. Он ничего не понимал, но сердце у него замерло от холодной боли. Тревога его росла с каждой минутой. В одиннадцать часов, как обыкновенно, раздался громкий звонок, возвещающий прибытие директора. Семенюта вздрогнул и с этого момента не переставал дрожать мелкой лихорадочной дрожью. И он, пожалуй, совсем даже не удивился, а лишь покачнулся, как вол под обухом, когда секретарь, нагнувшись над его столом, сказал строго, вполголоса: "Его превосходительство требует вас к себе в кабинет". Он встал и свинцовыми шагами, точно в кошмаре, поплелся через всю канцелярию, провожаемый длинными взглядами всех сослуживцев. Он никогда не был в этом святилище, и оно так поразило его своими огромными размерами, грандиозной мебелью в строгом, ледяном стиле, массивными 2

3 малиновыми портьерами, что он не сразу заметил маленького директора, сидевшего за роскошным письменным столом, точно воробей на большом блюде. - Подойдите, Семенюта, - сказал директор, после того как Семенюта низко поклонился. - Скажите, зачем вы это сделали? - Что, ваше превосходительство? - Вы сами лучше меня знаете, что. Зачем вы взломали ящик от экзекуторского стола и похитили оттуда гербовые марки и деньги? Не извольте отпираться. Нам все известно. - Я... ваше превосходительство... Я... Я... Я, ей-богу... Начальник, очень либеральный, сдержанный и гуманный человек, профессор университета по финансовому праву, вдруг гневно стукнул по столу кулаком: - Не смейте божиться. Прошлой ночью вы здесь оставались одни. Оставались до часу. Кроме вас, во всем управлении был только сторож Анкудин, но он служит здесь больше сорока лет, и я скорее готов подумать на самого себя, чем на него. Итак, признайтесь, и я отпущу вас со службы, не причинив вам никакого вреда. Ноги у Семенюты так сильно затряслись, что он невольно опустился на колени. - Ваше... Ей-богу, честное слово... ваше... Пускай меня Матерь Божия, Николай Угодник, если я... ваше превосходительство! - Встаньте, - брезгливо сказал начальник, подбирая ноги под стул. - Разве я не вижу по вашему лицу и по вашим глазам, что вы провели ночь в вертепе. Я ведь знаю, что у вас после растраты или кражи (начальник жестоко подчеркнул это слово), что у вас первым делом - трактир или публичный дом. Не желая порочить репутацию моего учреждения, я не дам знать полиции, но помните, что если кто-нибудь обратится ко мне за справками о вас, я хорошего ничего не скажу. Ступайте. И он надавил кнопку электрического звонка. Вот уже три года как Семенюта живет дикой, болезненной и страшной жизнью. Он ютится в полутемном подвале, где снимает самый темный, сырой и холодный угол. В другом углу живет Михеевна, торговка, которая закупает у рыбаков корзинками мелкую рыбку уклейку, делает из нее котлеты и продает на базаре по копейке за штуку. В третьем, более светлом углу целый день стучит, сидя на липке, молоточком сапожник Иван Николаевич, по будням мягкий, ласковый, веселый человек, а по праздникам забияка и драчун, который живет со множеством ребятишек и с вечно беременной женой. Наконец, в четвертом углу с утра до вечера грохочет огромным деревянным катком прачка Ильинишна, хозяйка подвала, женщина сварливого характера и пьяница. Чем существует Семенюта, - он и сам не скажет толком. Он учит грамоте старших ребятишек сапожника, Кольку и Верку, за что получает по утрам чай вприкуску, с черным хлебом. Он пишет прошения в ресторанах и пивных, а также по утрам в почтамте адресует конверты и составляет письма для безграмотных, дает уроки в купеческой семье, где-то на краю города, за три рубля в месяц. Изредка наклевывается переписка. Главное же его занятие - это бегать по городу в поисках за местом. Однако внешность его никому не внушает доверия. Он не брит, не стрижен, волосы торчат у него на голове, точно взъерошенное сено, бледное лицо опухло нездоровой подвальной одутловатостью, сапоги просят каши. Он еще не пьяница, но начинает попивать. Но есть четыре дня в году, когда он старается встряхнуться и сбросить с себя запущенный вид. Это на Новый год, на Пасху, на Троицу и на тринадцатое августа. Накануне этих дней он путем многих усилий и унижений достает пятнадцать копеек - пять копеек на баню, пять на цирюльника, практикующего в таком же подвале, без вывески, и пять копеек на плитку шоколада или на апельсин. 3

4 Потом он отправляется к одному из двух прежних товарищей, которых хотя и стесняют его визиты, но которые все-таки принимают его с острой и брезгливой жалостью в сердце. Их фамилии: одного - Пшонкин, а другого - Масса. Боясь надоесть, Семенюта чередует свои визиты. Он пьет предложенный ему стакан чаю, кряхтит, вздыхает и печально, постарчески покачивает головой. - Что? Плохо, брат Семенюта? - спрашивает Масса. - На Бога жаловаться грех, а плохо, плохо, Николай Степанович. - А ты не делал бы, чего не полагается. - Николай Степанович... видит Бог... не я... как перед истинным, - не я. - Ну, ну, будет, будет, не плачь. Я ведь в шутку. Я тебе верю. С кем не бывает несчастья? А тебе, Семенюта, не нужно ли денег? Четвертачок я могу. - Нет, нет, Николай Степанович, денег мне не надо, да и не возьму я их, а вот, если уж вы так великодушны, одолжите пиджачок на два часика. Какой позатрепаннее. Не откажите, роднуша, не откажите, голуба. Вы не беспокойтесь, я вчера в баньке был. Чистый. - Чудак ты, Семенюта. Для чего тебе костюм? Вот уже третий год подряд ты у меня берешь напрокат пиджаки. Зачем тебе? - Дело такое, Николай Степанович. Тетка у меня... старушка. Вдруг умрет, а я единственный наследник. Надо же показаться, поздравить. Деньги не бог весть какие, но все-таки пятьсот рублей... Это не Макара в спину целовать. - Ну, ну, бери, бери, Бог с тобой. И вот, начистив до зеркального блеска сапоги, замазав в них дыры чернилами, тщательно обрезав снизу брюк бахрому, надев бумажный воротничок с манишкой и красный галстук, которые обыкновенно хранятся у него целый год завернутые в газетную бумагу, Семенюта тянется через весь город во вдовий дом с визитом к матери. В теплой, по-казенному величественной передней красуется, как монумент, в своей красной с черными орлами ливрее толстый седой швейцар Никита, который знал Семенюту еще с пятилетнего возраста. Но швейцар смотрит на Семенюту свысока и даже не отвечает на его приветствие. - Здравствуй, Никитушка. Ну, как здоровье? Гордый Никита молчит, точно окаменев. - Как здоровье мамаши? - спрашивает робко обескураженный Семенюта, вешая пальто на вешалку. Швейцар заявляет: - А что ей сделается. Старуха крепкая. Поскрипи-ит. Семенюта обыкновенно норовит попасть к вечеру, когда не так заметны недостатки его костюма. Неслышным шагом проходит он сквозь ряды огромных сводчатых палат, стены которых выкрашены спокойной зеленой краской, мимо белоснежных постелей со взбитыми перинами и горами подушек, мимо старушек, которые с любопытством провожают его взглядом поверх очков. Знакомые с младенчества запахи, - запах травы пачули, мятного куренья, воска и мастики от паркета и еще какой-то странный, неопределенный, цвелый запах чистой, опрятной старости, запах земли - все эти запахи бросаются в голову Семенюте и сжимают его сердце тонкой и острой жалостью. Вот наконец палата, где живет его мать. Шесть высоченных постелей обращены головами к стенам, ногами внутрь, и около каждой кровати - казенный шкафчик, украшенный старыми портретами в рамках, оклеенных ракушками. В центре комнаты с потолка низко спущена на блоке огромная лампа, освещающая стол, за которым три старушки играют в нескончаемый преферанс, а две другие тут же вяжут какое-то вязанье и изредка вмешиваются со страстью в разбор сделанной игры. О, как все это болезненно знакомо Семенюте! 4

5 - Конкордия Сергеевна, к вам пришли. - Никак, Ванечка? Мать быстро встает, подымая очки на лоб. Клубок шерсти падает на пол и катится, распутывая петли вязанья. - Ванечек! Милый. Ждала, ждала, думала, так и не дождусь моего ясного сокола. Ну, идем, идем. И во сне тебя сегодня видела. Она ведет его дрожащей рукой к своей постели, где около окна стоит ее собственный отдельный столик, постилает скатерть, зажигает восковой церковный огарочек, достает из шкафчика чайник, чашки, чайницу и сахарницу и все время хлопочет, хлопочет, и ее старые, иссохшие, узловатые руки трясутся. Проходит мимо степенная старая горничная, "покоевая девушка", лет пятидесяти, в синем форменном платье и белом переднике. - Домнушка! - говорит немного искательно Конкордия Сергеевна. - Принеси-ка нам, мать моя, немножечко кипяточку. Видишь, Ванюшка ко мне в гости приехал. Домна низко, но с достоинством, по-старинному, по-московски, кланяется Семенюте. - Здравствуйте, батюшка Иван Иванович. Давненько не бывали. И мамаша-то все об вас скучают. Сейчас, барыня, принесу, сию минуту-с. Пока Домна ходит за кипятком, мать и сын молчат и быстрыми, пронзительными взглядами точно ощупывают души друг друга. Да, только расставаясь на долгое время, уловишь в любимом лице те черты разрушения и увядания, которые не переставая наносит беспощадное время и которые так незаметны при ежедневной совместной жизни. - Вид у тебя неважный, Ванек, - говорит старушка и сухой жесткой рукой гладит руку сына, лежащую на столе. - Побледнел ты, усталый какой-то. - Что поделаешь, маман! Служба. Я теперь, можно сказать, на виду. Мелкая сошка, а вся канцелярия на мне. Работаю буквально с утра до вечера. Как вол. Согласитесь, маман, надо же карьеру делать? - Не утомляйся уж очень-то, Ванюша. - Ничего, маман, я двужильный. Зато на Пасху получу коллежского, и прибавку, и наградные. Тогда кончено ваше здешнее прозябание. Сниму квартирку и перевезу вас к себе. И будет у нас не житье, а рай. Я на службу, вы - хозяйка. Из глаз старухи показываются слезы умиления и расползаются в складках глубоких морщин. - Дай-то Бог, дай-то Бог, Ваничек. Только бы Бог тебе послал здоровья и терпенья. Вид-то у тебя... - Ничего. Выдержим, маман! Этот робкий, забитый жизнью человек всегда во время коротких и редких визитов к матери держится развязного, независимого тона, бессознательно подражая тем светским "прикомандированным" шалопаям, которых он в прежнее время видел в канцелярии. Отсюда и дурацкое слово "маман". Он всегда звал мать и теперь мысленно называет "мамой", "мамусенькой", "мамочкой", и всегда на "ты". Но в названии "маман" есть что-то такое беспечное и аристократическое. И в те же минуты, глядя на измученное, опавшее, покоробленное лицо матери, он испытывает одновременно страх, нежность, стыд и жалость. Домна приносит кипяток, ставит его со своим истовым поклоном на стол и плавно уходит. Конкордия Сергеевна заваривает чай. Мимо их столика то и дело шмыгают по делу и без дела древние, любопытные, с мышиными глазками старушонки, сами похожие на серых мышей. Все они помнят Семенюту с той поры, когда ему было пять лет. Они останавливаются, всплескивают руками, качают головой и изумляются: 5

6 - Господи! Ванечка! И не узнать совсем, - какой большой стал. А я ведь вас вон этаким, этаким помню. Отчаянный был мальчик - герой. Так вас все и звали: генерал Скобелев. Меня все дразнил "Перпетуя Измегуевна", а покойницу Гололобову, Надежду Федоровну, - "серенькая бабушка с хвостиком". Как теперь помню. Конкордия Сергеевна бесцеремонно машет на нее кистью руки. - И спасибо... Тут у нас с сыном важный один разговор. Спасибо. Идите, идите. - Как у нас дела, маман? - спрашивает Семенюта, прихлебывая чай внакладку. - Что ж. Мое дело старческое. Давно пора бы туда... Вот с дочками плохо. Тыто, слава Богу, на дороге, на виду, а им туго приходится. Катюшин муж совсем от дому отбился. Играет, пьет, каждый день на квартиру пьяный приходит. Бьет Катеньку. С железной дороги его, кажется, скоро прогонят, а Катенька опять беременна. Только одно и умеет подлец. - Да уж, маман, правда ваша, - подлец. - Тес... тише... Не говори так вслух... - шепчет мать. - Здесь у нас все подслушивают, а потом пойдут сплетничать. Да. А у Зоиньки... уж, право, не знаю, хуже ли, лучше ли? Ее Стасенька и добрый и ласковый... Ну, да они все, поляки, ласые, а вот насчет бабья - сущий кобель, прости Господи. Все деньги на них, бесстыдник, сорит. Катается на лихачах, подарки там разные. А Зоя, дурища, до сих пор влюблена как кошка! Не понимаю, что за глупость! На днях нашла у него в письменном столе, - ключ подобрала, - нашла карточки, которые он снимал со своих Дульциней в самом таком виде... знаешь... без ничего. Ну, Зоя и отравилась опиумом... Едва откачали. Да, впрочем, что я тебе все неприятное да неприятное. Расскажи лучше о себе что-нибудь. Только тес... потише - здесь и стены имеют уши. Семенюта призывает на помощь все свое вдохновение и начинает врать развязно и небрежно. Правда, иногда он противоречит тому, что говорил в прошлый визит. Все равно, он этого не замечает. Замечает мать, но она молчит. Только ее старческие глаза становятся все печальнее и пытливее. Служба прекрасно. Начальство ценит Семенюту, товарищи любят. Правда, Трактатов и Преображенский завидуют и интригуют. Но куда же им! У них ни знаний, ни соображения. И какое же образование: один выгнан из семинарии, а другой - просто хулиган. А под Семенюту комар носу не подточит. Он изучил все тайны канцелярщины досконально. Столоначальник с ним за руку. На днях пригласил к себе на ужин. Танцевали. Дочь столоначальника, Любочка, подошла к нему с другой барышней. "Что хотите: розу или ландыш?" - "Ландыш!" Она вся так и покраснела. А потом спрашивает: "Почему вы узнали, что это я?" - "Мне подсказало сердце". - Жениться бы тебе, Ванечка. - Подождите. Рано еще, маман. Дайте обрасти перьями. А хороша. Абсолютно хороша. - Ах, проказник! - Тьфу, тьфу, не сглазить бы. Дела идут пока порядочно, нельзя похаять. Начальник на днях, проходя, похлопал по плечу и сказал одобрительно: "Старайтесь, молодой человек, старайтесь. Я слежу за вами и всегда буду вам поддержкой. И вообще имею вас в виду". И он говорит, говорит без конца, разжигаясь собственной фантазией, положив легкомысленно ногу на ногу, крутя усы и щуря глаза, а мать смотрит ему в рот, завороженная волшебной сказкой. Но вот звонит вдали, все приближаясь, звонок. Входит Домна с колокольчиком. "Барыни, ужинать". - Ты подожди меня, - шепчет мать. - Хочу еще на тебя поглядеть. Через двадцать минут она возвращается. В руках у нее тарелочка, на которой лежит кусок соленой севрюжинки, или студень, или винегрет с селедкой и несколько кусков вкусного черного хлеба. 6

7 - Покушай, Ванечка, покушай, - ласково упрашивает мать. - Не побрезгуй нашим вдовьим кушаньем! Ты маленьким очень любил севрюжинку. - Маман, помилуйте, сыт по горло, куда мне. Обедали сегодня в "Праге", чествовали экзекутора. Кстати, маман, я вам оттуда апельсинчик захватил. Пожалуйте... Но он, однако, съедает принесенное блюдо со зверским аппетитом и не замечает, как по морщинистым щекам материнского лица растекаются, точно узкие горные ручьи, тихие слезы. Наступает время, когда надо уходить. Мать хочет проводить сына в переднюю, но он помнит о своем обтрепанном пальто невозможного вида и отклоняет эту любезность. - Ну, что, в самом деле, маман. Дальние проводы - лишние слезы. И простудитесь вы еще, чего доброго. Смотрите же, берегите себя! В передней гордый Никита смотрит с невыразимым подавляющим величием на то, как Семенюта торопливо надевает ветхое пальтишко и как он насовывает на голову полуразвалившуюся шапку. - Так-то, Никитушка, - говорит ласково Семенюта. - Жить еще можно... Не надо только отчаиваться... Эх, надо бы тебе было гривенничек дать, да нету у меня мелочи. - Да будет вам, - пренебрежительно роняет швейцар. - Я знаю, у вас все крупные. Идите уж, идите. Настудите мне швейцарскую. Когда же судьба покажет Семенюте не свирепое, а милостивое лицо? И покажет ли? Я думаю - да. Что стоит ей, взбалмошной и непостоянной красавице, взять и назло всем своим любимцам нежно приласкать самого последнего раба? И вот старый, честный сторож Анкудин, расхворавшись и почувствовав приближение смерти, шлет к начальнику казенной палаты своего внука Гришку: - Так и скажи его превосходительству: Анкудин-де собрался умирать и перед кончиной хочет открыть его превосходительству один очень важный секрет. Приедет генерал в Анкудинову казенную подвальную квартирешку. Тогда, собрав последние силы, сползет с кровати Анкудин и упадет в ноги перед генералом: - Ваше превосходительство, совесть меня замучила... Умираю я... Хочу с души грех снять... Деньги-то эти самые и марки... Это ведь я украл... Попутал меня лукавый... Простите, Христа ради, что невинного человека оплел, а деньги и марки - вот они здесь... В комоде, в верхнем правом ящичке. На другой же день пошлет начальник Пшонкина или Массу за Семенютой, выведет его рука об руку перед всей канцелярией и скажет все про Анкудина, и про украденные деньги и марки, и про страдание злосчастного Семенюты, и попросит у него публично прощения, и пожмет ему руку, и, растроганный до слез, облобызает его. И будет жить Семенюта вместе с мамашей еще очень долго в тихом, скромном и теплом уюте. Но никогда старушка не намекнет сыну на то, что она знала об его обмане, а он никогда не проговорится о том, что он знал, что она знает. Это острое место всегда будет осторожно обходиться. Святая ложь - это такой трепетный и стыдливый цветок, который увядает от прикосновения. А ведь и в самом деле бывают же в жизни чудеса! Или только в пасхальных рассказах?

Discourse Cohesion Activity Handout. 1. Прочитайте две версии пересказа рассказа Ф.А. Искандера «Урок». 2. Чем отличаются эти два пересказа? 3. Расскажите о чём эта история своими словами, используя словасвязки.

ÑËÎÍ I аленькая девочка нездорова. Каждый день к ней ходит доктор Михаил Петрович, которого она знает уже давно-давно. А иногда он приводит с собою еще двух докторов, незнакомых. Они переворачивают девочку

Хорошо" дое"хали? спроси"л сын, прислу"шиваясь к же"нскому го"лосу из-за две"ри. Он знал, что э"то был го"лос той да"мы, кото"рая встре"тилась ему" при вхо"де. Да"ма сно"ва вошла" в вагон. Вро"нский вспо"мнил

Николай Носов Фантазёры Мишутка и Стасик сидели в саду на скамеечке и разговаривали. Только они разговаривали не просто, как другие ребята, а рассказывали друг другу разные небылицы, будто пошли на спор,

Москва 2013 ЗАТЕЙНИКИ Мы с Валей затейники. Мы всегда затеваем какие-нибудь игры. Один раз мы читали сказку «Три поросёнка». А потом стали играть. Сначала мы бегали по комнате, прыгали и кричали: Нам

Как волк своё получил дна"жды но"чью лиса" пошла" в ау"л 1 за ку"рицей. Она" пошла" туда" потому", что о"чень хоте"ла есть. В ау"ле лиса" укра"ла* са"мую большу"ю ку"рицу и бы"стро-бы"стро побежа"ла в

Аннотация Перед Вами книга писателя Олега Нагорнова, в которой представлены некоторые из его произведений, написанных специально для детей. Читатель познакомится со «Странной семейкой», живущей в маленьком

СТРАНА ЛЮДМИЛА ПЕТРУШЕВСКАЯ (родилась в 1938 г.) ЗАДАНИЯ ЗАДАНИЕ 1. Ответьте на вопросы к тексту: 1) Где и с кем живет героиня рассказа? Героиня рассказа живет со своим ребёнком в однокомнатной квартире.

Текст1 Прочитайте текст и выполните задания 1 5. (1)Шли большие военные учения, и мы, моряки, тоже в них участвовали. (2)Ещё засветло позапрошлым вечером мы погрузили на корабли прибывших накануне десантников

Н. Носов «Фантазёры» «Русинка» 1 класс ФАНТАЗЁРЫ Мишутка и Стасик сидели в саду на скамеечке и разговаривали. Только они разговаривали не просто, как другие ребята, а рассказывали друг другу разные небылицы,

С днём матери!!! Наши мамы лучшие на свете!!! - Я не знаю, зачем я иду в этот мир. Что я должен делать? Бог ответил: - Я подарю тебе ангела, который всегда будет рядом с тобой. Он все тебе объяснит. -

Глава 1 Сны Мне снятся псы. Снятся их теплые мягкие тела, согревающие меня. Снится их мускусный запах, который успокаивал меня долгими страшными ночами. Снятся их влажные языки, их острые зубы, их теплые

Хочу свою ошибку я исправить И отношения наши наладить, Надеюсь, ты меня простишь И обижаться прекратишь, Знай, люблю тебя, малыш! За окном кружится снег, На улице зима, Где же ты, мой любимый человек?

Влас Михайлович Дорошевич Человек http://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=655115 Аннотация «Однажды Аллах спустился на землю, принял вид самого, самого простого человека, зашел в первую попавшуюся

Надежда Щербакова Мама, не плачь! Моя мама гладильщица. Она работает в химчистке, гладит уже постиранные вещи. У них есть всякие специальные машины, которыми они гладят. Мама уходит утром и приходит вечером.

Очень маму я люблю Ясли Лисичка. Дети с мамами под музыку входят в зал Солнышко ласково улыбнулось нам, Наступает праздник, праздник наших мам. В этот светлый день весенний Вы дружно в гости к нам пришли

И.А. Алексеева И.Г. Новосельский КАК УСЛЫШАТЬ РЕБЕНКА 2 И.А. Алексеева И.Г. Новосельский КАК УСЛЫШАТЬ РЕБЕНКА 2 Москва 2012 Пособие предназначено для проведения интервью с детьмимигрантами школьного возраста

Сказки от Хочушек Игрушек 1 Предисловие «Сказка ложь, да в ней намек» Здравствуйте, Дорогие читатели! Эта книга небольшой сборник сказок, которые помогут справиться с одной очень вредной Капризулькой-

Утренник на 8 марта «Праздник вместе с Машей и Медведем» (средняя группа) Под музыку дети входят в зал. Ведущий. Солнечный луч заглянул в этот зал. Гостей дорогих в нашем зале собрал. Вы с нами сейчас

МКДОУ детский сад «Колокольчик» Мини-газета «Вести от «Колокольчика» Выпуск 2 октябрь 2014г. Е Ж Е М Е С Я Ч Н А Я Г А З Е Т А Д Л Я Л Ю Б О З Н А Т Е Л Ь Н Ы Х Р О Д И Т Е Л Е Й День пожилого человека

НГЕЁТ АЖК ИЙМ УХЧ 09/18/17 1 of 6 РБВЯ ЬЪЫ ПЛДЦШЩ ОСЗЭФЮ 09/18/17 2 of 6 ННГНОГОО ННЕННОЕОО ННЁНОЁОО ННТНОТОО ННАНОАОО ННЖНОЖОО ННКНОКОО ННИНОИОО ННЙНОЙОО ННМНОМОО ННУНОУОО ННХНОХОО ННЧНОЧОО ННРНОРОО ННБНОБОО

Шумейко Даша, 7 лет Иванов Никита 10 лет СТИХИ ДЛЯ МАМЫ Я маму свою очень сильно люблю, Скучать, уж поверьте, я ей не даю. Она мне поможет советом всегда, Когда мама рядом, беда не беда. А если я грустный

Лучик надежды После долгого путешествия и опасных приключений приехал Иван- Царевич домой. Заходит он во дворец но никто его не узнает и не здоровается. Что произошло, почему никто не узнаёт Ивана-Царевича?

Фролова Вика 6 класс Кержаева Евгения Николаевна учитель русского языка и литературы Муниципальное общеобразовательное учреждение «Средняя общеобразовательная школа 9 г. Надыма» О МАМЕ Мать Возле печки

Комментарии 1 Детдом детский дом; учреждение для детей, у которых нет родителей, и для детей, которым требуется помощь и защита государства. 2 Крым полуостров на юге России, в Чёрном море. (3) Не"сколько

Сценарий совместного мероприятия ко дню Матери «Мамочка любимая моя» для детей и родителей в старшей группе. Зал празднично украшен. Ведущая: Сегодня мы отмечаем день Матери. Для каждого человека, мама

Когда ты порою скучаешь, И что-то тревожит тебя, Ты вспомни, что в мире есть сердце, Которое любит тебя! Ах, до чего ничтожны все сравненья, Одно я знаю: ты всегда мне нужен - При солнце, при луне, в толпе

Михаил Зощенко «Показательный ребёнок» Жил-был в Ленинграде маленький мальчик Павлик. У него была мама. И был папа. И была бабушка. И вдобавок в их квартире жила кошка, под названием Бубенчик. Вот утром

Сценарий ко Дню матери «Мама, мамочка моя!» Входят два ангела это мальчик и девочка. 1 ангел: Мама, мама, мамочка. 2 ангел: Мамочка? Ты веришь в маму? 1 ангел: Она везде, вокруг нас. Голос: Ангелы в лице

Носов Николай Бобик в гостях у Барбоса Николай Николаевич Носов Бобик в гостях у Барбоса Жил-был пёс Барбоска. У него был друг - кот Васька. Оба они жили у дедушки. Дедушка ходил на работу, Барбоска сторожил

Муниципальное казенное общеобразовательное учреждение Ханты Мансийского района «Средняя общеобразовательная школа д. Согом» Сценарий к дню матери «Пусть всегда будет мама!» Подготовила: учитель начальных

Мой любимый друг 1. Вчера я рассказал преподавателю. 2. Это друзья. 3. 18 лет. 4. Я всегда на день рождения дарю книгу. 5. Мы занимаемся в одной группе. 6. Я объяснил, почему я купил этот компьютер. 7.

ИТОГОВАЯ РАБОТА 1 ПО ЧТЕНИЮ ДЛЯ 3 КЛАССА (2012/2013 учебный год) Вариант 2 Школа Класс 3 Фамилия, имя ИНСТРУКЦИЯ для УЧАЩИХСЯ Сейчас ты будешь выполнять работу по чтению. Сначала тебе нужно прочитать текст,

Сценарий праздника «Мамочка моя» 1 А класс (классный руководитель Долматова Елена Владимировна) Цели: 1. Создать тѐплый нравственный климат между матерями и детьми. 2. Развивать творческие и актѐрские

Надежда Щербакова Ральф и Фалабелла Жил на свете кролик. Его звали Ральф. Но это был необычный кролик. Самый большой в мире. Такой большой и неуклюжий, что не мог даже бегать и скакать, как остальные кролики,

Наталья Маркелова Иллюстрации Екатерины Бабок Москва Издательский Дом Мещерякова 2019 Как снег Гости «свалились как снег на голову». Я раньше не понимала это выражение, а вот сейчас, когда при виде Ромки

Уильям МакКлири ИСТОРИЯ ПРО ВОЛКА МАЙКУ Глава Первая Как-то раз один папа укладывал своего сына спать. Майкл, которому уже исполнилось пять лет, попросил рассказать историю на ночь. Хорошо, согласился

Елена Лебедева Сказки с иллюстрациями Девочка завтра Жила-была одна Девочка, очень капризная и избалованная. Если чего-то захочет вынь да положь ей немедленно! Пообещают ей, к примеру, новую куклу на день

УДК 82(1-87) ББК 84(4Гем) Г 84 Г 84 Гримм Я. и В. Золотой гусь: сказки / Братья Гримм; [пер. с нем. Г. Н. Петникова; ил. А. Симанчука]. М. : Эксмо, 2014. 112 с. : ил. (Книги мои друзья). УДК 82(1-87)

СОН ПРО КУРОЧКУ РЯБУ Жили-были дед и баба Каждый вечер перед сном дед рассказывала Гоше сказку. Обычно новую. Но иногда внук хотел услышать сказку, которую он уже знал. Сегодня был именно такой случай.

8 марта - праздник Мам! - сценарий для детей 3-4 лет Действующие лица: Ведущий Солнышко Петушок Звучит веселая музыка, дети и ведущий входят в зал. В марте, первого числа, Начинается весна. Мамин день

Муниципальное автономное дошкольное образовательное учреждение «Детский сад 32» «Стихи о вежливых словах» для дошкольников Подготовила: воспитатель Ненашева С. Л. г. Нефтеюганск 2017 г. Э. Мошковская «Вежливое

Меня вокруг все отвлекает, И все мне чем-нибудь мешают, Я ничего не понимаю... Без тебя я так скучаю! Не торопись... не надо... помолчи... Слова уносит ветер, их забудешь... О счастье, о любви ты не кричи,

Var begun_auto_pad = 182054653; var begun_block_id = 202708512; Под звуки веселой музыки в зал входят девочки и, пройдя по кругу, встают шеренгой у централ Дети: Расцвела на небе радуга, как цветы, Удивительной

Муниципальное казенное дошкольное учреждение детский сад 6 г. Татарска. «ПРОЩАЙ, ЛЮБИМЫЙ ДЕТСКИЙ САД» Старшая группа 2017 год МУЗ.РУК. Гоцелюк И.П. Вед: Сегодня волнение сдержать невозможно, Последний

П ОДАРКИ ФЕИ 6 Ж ИЛА КОГДА-ТО НА СВЕТЕ ВДОВА, И БЫЛИ У НЕЁ ДВЕ ДОЧЕРИ. СТАРШАЯ ВЫЛИТАЯ МАТЬ: ТО ЖЕ ЛИЦО, ТОТ ЖЕ ХАРАКТЕР. СМОТРИШЬ НА ДОЧКУ, А КАЖЕТСЯ, ЧТО ВИДИШЬ ПЕРЕД СОБОЙ МАТУШКУ. ОБЕ, И СТАРШАЯ ДОЧЬ,

Сценарий Новогоднего праздника для учеников старших классов Сценарий на новый год «не сказочный детектив» на 7 участников. Действующие лица: Внук мальчик лет 5. Сверчок скромный всезнайка. Мама серьезная

Деликатные соседи по комнате оставили отца с дочерью наедине. Таня напоила Николая Григорьевича чаем, настоящим цейлонским, купленным в хорошем магазине напротив представительства на Гран Пера. Щукин с

УДК 82-2 ББК 84(2Рос)-6 С37 Файл книги для электронного и PoD-издания подготовлен ООО «Агентство ФТМ, Лтд.» С37 Симонов, К. М. История одной любви: Пьеса / Константин Симонов. М.: Агентство ФТМ, Лтд.,

1436 Признаки колдовства عالمات السحر < باللغة الروسية > Камаль Зант كمال عبد الرحمن الظنط Признаки колдовства 1 Человек беспричинно начинает чувствовать ненависть к кому-то. Например, муж питает ненависть

11 ФЕВРАЛЯ 2018г Имя: Домашняя работа 18 Тема: Сочетания -ЧН- -ЧК-. Задание 1. Задания из учебника. Задания 107, 110 на стр. 60-61. Убери одну или две буквы. Запиши полученные слова. Дудочка удочка, дочка

Шарль Перро Красная Шапочка Серия «Хрестоматии для начальной школы» Серия «Большая хрестоматия для начальной школы» Серия «Зарубежная литература» Текст предоставлен издательством http://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=133046

Рисунки А. Андреева ЛЁЛЯ И МИНЬКА ЁЛКА В этом году мне исполнилось, ребята, сорок лет. Значит, выходит, что я сорок раз видел новогоднюю ёлку. Это много! Ну, первые три года жизни я, наверно, не понимал,

Муниципальная дошкольная образовательная организация- детский сад 91 города Орла Тренинг для родителей воспитывающих детей с ОВЗ МБДОО детский сад 91 г. Орла Макарова Е. М., педагог - психолог Орел, 2015

1 ТЕСТ ПО РУССКОМУ ЯЗЫКУ КАК ИНОСТРАННОМУ ЯЗЫКУ ЭЛЕМЕНТАРНЫЙ УРОВЕНЬ Субтест ЧТЕНИЕ Инструкция к выполнению теста Время выполнения теста 45 минут. При выполнении теста можно пользоваться словарём. Вы получили

Ёлка В этом году мне исполнилось, ребята, сорок лет. Значит, выходит, что я сорок раз видел новогоднюю ёлку. Это много! Ну, первые три года жизни и, наверное, не понимал, что такое ёлка. Манерно, мама

Самуэль Чамбел Белоснежка и двенадцать горняков Сказка, которую 27 сентября 1900 года рассказала Самуэлю Чамбелу Анна Бенчокова из Хонтинских Госар Жила на свете королева, она была беременна и сидела у

Часть первая. Детство (1) Весна" зака"нчивается. Ка"ждый день иду"т дожди". В де"тстве я выходи"ла из до"ма, надева"ла гало"ши и до"лго смотре"ла на ту"чи. Ту"чи похо"жи на шерсть бара"на. Вот и сейча"с

Русский 5 Домашняя работа 28 февраля Имя. Задание 1: Прочитайте рассказ Н. Носова Метро! ы с мамой и Вовкой были в гостях у тети Оли в Москве. В первый же день мама и тетя ушли в магазин, а нас с Вовкой

Муниципальное бюджетное дошкольное образовательное учреждение«радуга» Лев-Толстовского муниципального района. «Праздник мам» (для детей второй младшей группы) Подготовили: воспитатели Штыркова В.А. Ястребова

УДК 821.161.1-34-053.2 ББК 84(2Рос=Рус)6-44 У77 Успенский, Эдуард Николаевич. У77 Дядя Фёдор, пёс и кот. Все истории: [сказочные повести] / Э. Успенский; ил. О. Бай, О. Боголюбова, А. Воробьёв. Москва

Письмо с радуги Привет, моя любимая хозяйка и все, кто меня любил! Я тоже по вам сильно скучаю:-) Тоже, потому что знаю, что вы сильно привязались ко мне. И действительно очень хотели, чтобы я осталась

Иван Иванович Семенюта - вовсе не дурной человек. Он трезв, усерден, набожен, не пьет, не курит, не чувствует влечения ни к картам, ни к женщинам. Но он самый типичный из неудачников. На всем его существе лежит роковая черта какой-то растерянной робости, и, должно быть, именно за эту черту его постоянно бьет то по лбу, то по затылку жестокая судьба, которая, как известно, подобно капризной женщине, любит и слушается людей только властных и решительных. Еще в школьные годы Семенюта всегда был козлищем отпущения за целый класс. Бывало, во время урока нажует какой-нибудь сорванец большой лист бумаги, сделает из него лепешку и ловким броском шлепнет ею в величественную лысину француза. А Семенюту как раз в этот момент угораздит отогнать муху со лба. И красный от гнева француз кричит:

О! Земнют, скверный мальчишка! Au mur! К стеньи!

И бедного, ни в чем не повинного Семенюту во время перемены волокут к инспектору, который трясет седой козлиной бородой, блестит сквозь золотые очки злыми серыми глазами и равномерно тюкает Семенюту по темени старым, окаменелым пальцем.

Ученичок развращенный! Ар-ха-ро-вец… Позорище заведения!.. У-бо-и-ще!.. Ос-то-лоп!..

И потом заканчивал деловым холодным тоном:

После обеда в карцер на трое суток. До рождества без отпуска (заведение было закрытое), а если еще повторится, то выдерем и вышвырнем из училища.

Затем звонкий щелчок в лоб и грозное: «Пшол! Козли-ще!»

И так было постоянно. Разбивали ли рогатками стекла в квартире инспектора, производили ли набег на соседние огороды, - всегда в критический момент молодые разбойники успевали разбежаться и скрыться, а скромный, тихий Семенюта, не принимавший никакого участия в проделке, оказывался роковым образом непременно поблизости к месту преступления. И опять его тащили на расправу, опять ритмические возгласы:

У-бо-ище!.. Ар-ха-ро-вец!.. Ос-то-лоп!..

Так он с трудом добрался до шестого класса. Если его не выгнали еще раньше из училища с волчьим паспортом, то больше потому, что его мать, жалкая и убогая старушка, жившая в казенном вдовьем доме, тащилась через весь город к инспектору, к директору или к училищному священнику, бросалась перед ними в землю, обнимала их ноги, мочила их колени обильными материнскими слезами, моля за сына:

Не губите мальчика. Ей-богу, он у меня очень послушный и ласковый. Только он робкий очень и запуганный. Вот другие сорванцы его и обижают. Уж лучше посеките его.

Семенюту довольно часто и основательно секли, но это испытанное средство плохо помогало ему. После двух неудачных попыток проникнуть в седьмой класс его все-таки исключили, хотя, снисходя к слезам его матери, дали ему аттестат об окончании шести классов.

Путем многих жертв и унижений мать кое-как сколотила небольшую сумму на штатское платье для сына. Пиджачная тройка, зеленое пальто «полудемисезон», заплатанные сапоги и котелок были куплены на толкучке, у торговцев «вручную». Белье же для него мать пошила из своих юбок и сорочек.

Оставалось искать место. Но место «не выходило» - таково уж было вечное счастье Семенюты. Хотя надо сказать, что целый год он с необыкновенным рвением бегал с утра до вечера по всем улицам громадного города в поисках какой-нибудь крошечной должности. Обедал он и ужинал во вдовьем доме: мать, возвращаясь из общей столовой, тайком приносила ему половину своей скудной порции. Труднее было с ночлегом, так как вдовы помещались в общих палатах, по пяти-шести в каждой. Но мать поклонилась псаломщику, поклонилась и кастелянше, и те милостиво позволили Семенюте спать у них на общей кухне на двух табуретках и деревянном стуле, сдвинутых вместе.

Наконец-то через год с лишком нашлось место писца в казенной палате на двадцать три рубля и одиннадцать с четвертью копеек в месяц. Добыл его для Семенюты частный поверенный, Ювеналий Евпсихиевич Антонов, знавший его мать во времена ее молодости и достатка.

Семенюта со всем усердием и неутомимостью, которые ему были свойственны, влег в лямку тяжелой, скучной службы. Он первый приходил в палату и последний уходил из нее, а иногда приходил заниматься даже по вечерам, так как за сущие гроши он исполнял срочную работу товарищей. Остальные писцы относились к нему холодно: немного свысока, немного пренебрежительно. Он не заводил знакомств, не играл на бильярде и не разгуливал на бульваре со знакомыми барышнями во время музыки. «Анахорет сирийский», - решили про него.

Семенюта был счастлив: скромная комнатка, вроде скворечника, на самом чердаке, обед за двадцать копеек в греческой столовой, свой чай и сахар. Теперь он не только мог изредка баловать мать то яблочком, то десятком карамель, то коробкой халвы, но к концу года даже завел себе довольно приличный костюмчик и прочные скрипучие ботинки. Начальство, по-видимому, оценило его усердие. На другой год службы он получил должность журналиста и прибавку в пять рублей к жалованью, а к концу второго года он уже числился штатным и стал изредка откладывать кое-что в сберегательную кассу. Но тут-то среди аркадского благополучия судьба и явила ему свой свирепый образ.

Однажды Семенюта прозанимался в канцелярии до самой глубокой ночи. Кроме того, его ждала на квартире спешная частная работа по переписке. Он лег спать лишь в пятом часу утра, а проснулся, по обыкновению, в семь, усталый, разбитый, бледный, с синими кругами под глазами, с красными ресницами и опухшими веками. На этот раз он явился в управление не раньше всех, как всегда, но одним из последних.

Он не успел еще сесть на свое место и разложить перед собой бумаги, как вдруг смутно почувствовал в душе какое-то странное чувство, тревожное и жуткое. Одни из товарищей глядели на него искоса, с неприязнью, другие - с мимолетным любопытством, третьи опускали глаза и отворачивались, когда встречались с его глазами. Он ничего не понимал, но сердце у него замерло от холодной боли.

Тревога его росла с каждой минутой. В одиннадцать часов, как обыкновенно, раздался громкий звонок, возвещающий прибытие директора. Семенюта вздрогнул и с этого момента не переставал дрожать мелкой лихорадочной дрожью. И он, пожалуй, совсем даже не удивился, а лишь покачнулся, как вол под обухом, когда секретарь, нагнувшись над его столом, сказал строго, вполголоса: «Его превосходительство требует вас к себе в кабинет». Он встал и свинцовыми шагами, точно в кошмаре, поплелся через всю канцелярию, провожаемый длинными взглядами всех сослуживцев.

Он никогда не был в этом святилище, и оно так поразило его своими огромными размерами, грандиозной мебелью в строгом, ледяном стиле, массивными малиновыми портьерами, что он не сразу заметил маленького директора, сидевшего за роскошным письменным столом, точно воробей на большом блюде.

Подойдите, Семенюта, - сказал директор, после того как Семенюта низко поклонился. - Скажите, зачем вы это сделали?

Что, ваше превосходительство?

Вы сами лучше меня знаете, что. Зачем вы взломали ящик от экзекуторского стола и похитили оттуда гербовые марки и деньги? Не извольте отпираться. Нам все известно.

Я… ваше превосходительство… Я… Я… Я, ей-богу…

Начальник, очень либеральный, сдержанный и гуманный человек, профессор университета по финансовому праву, вдруг гневно стукнул по столу кулаком:

Не смейте божиться. Прошлой ночью вы здесь оставались одни. Оставались до часу. Кроме вас, во всем управлении был только сторож Анкудин, но он служит здесь больше сорока лет, и я скорее готов подумать на самого себя, чем на него. Итак, признайтесь, и я отпущу вас со службы, не причинив вам никакого вреда.

Ноги у Семенюты так сильно затряслись, что он невольно опустился на колени.

Ваше… Ей-богу, честное слово… ваше… Пускай меня матерь божия, Николай Угодник, если я… ваше превосходительство!

Facebook

Twitter

Вконтакте

Одноклассники

Google+